Показаны сообщения с ярлыком Мч. Показать все сообщения

суббота, 25 мая 2013 г.

Блаженная мученица Нина Кузнецова

№5 (121) май 2013

Блаженная

14 мая Русская Православная Церковь празднует память мученицы Нины Кузнецовой

Блаженная спала четыре часа в сутки и в два часа ночи неизменно становилась на молитву вместе с монахами, которые нашли приют в ее доме. Никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, и вся ее каждодневная пища состояла из размоченных в воде сухарей, хотя в горнице у нее самовар со стола не сходил — один вскипит, другой ставят, а за столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей, потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать не надо — дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все по простому, православному обычаю устроено — всякий здесь мог найти кров и пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а устраивалась в углу перед печью, у загородочки на чурбачке. В храме она присутствовала за каждой службой: устраивалась где-нибудь на клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться, как она сразу подавала голос и говорила, что следовало читать дальше, потому что службу она знала наизусть. Зрение у батюшки было слабое, и он, зная, что блаженная в совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.

***

Мученица Нина родилась в 1887 году в селе Лальске Устюжского уезда Вологодской губернии в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и его супруги Анны. Она была в семье единственным ребенком, и родители любили ее, мечтая выдать замуж за достойного человека. Но Нина с детства уже выбрала себе Жениха, полюбив молитву, монастыри и духовные книги. Отец не стал препятствовать ее устремлениям, отдал ей под келью амбар, в котором сам смастерил полки, и стал покупать для нее в церковных лавках духовные книги. Со временем у Нины собралась значительная библиотека, и не было для нее большего утешения, чем чтение духовных книг. Она много молилась, многие молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь. Следуя Христовой заповеди, она стала принимать странников и вообще людей обездоленных.

В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну. Те, будучи уже в преклонных летах, не выдержали тягот заключения, и вскоре скончались. Собирались арестовать и Нину, но во время ареста родителей ее разбил паралич, до конца жизни она с трудом передвигалась и почти не владела правой рукой: когда нужно было перекреститься, она всегда помогала себе левой рукой. По причине неизлечимой болезни ей оставили дом и имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше. Дом был большой, с кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек; была еще большая комната, в которой располагались в основном женщины, у которых были арестованы мужья, а имущество конфисковано. Все они шли к Нине, у которой находили и приют, и пропитание.

После закрытия Коряжемского монастыря братия его перебралась в Лальск. В подвале, бывшем когда-то складом, монахи сложили печь, прорубили два окна, перегородили склад надвое, и у них получилось две кельи. Служили они в лальском соборе. Настоятелем возрожденного монастыря стал игумен Павел (Хотемов). Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-Сысольска. Грамоте его обучил благодетель-учитель, который преподавал в городе, но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик. Учитель объяснял ему урок, давал задание на лето и уходил, а на обратном пути проверял выполненное, делал свои замечания и давал новое задание — и так мальчик обучился грамоте. На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность к учителю и поминал его за каждой Литургией. Но еще больше он был благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к духовному, любовь ко Христу и монашеской жизни. Он был подростком, когда деревенские женщины, собравшись идти пешком на богомолье в Киев, предложили его родителям взять его с собой. Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он открыл для себя спасительный монашеский путь. «Я за тех женщин, кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, — говорил отец Павел. — Если бы не попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы». — «А теперь, батюшка, спасешься?» — спрашивал его послушник Андрей Мелентьев. «А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу: я христианин! Нет вам до меня дела!»

После того как и это помещение было властями отобрано, часть братии, и среди них игумен Павел, нашли приют в доме блаженной Нины.

По молитвам блаженной Нины собор в Лальске долго не закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем богослужения. Наконец в начале 1930-х годов они все же распорядились закрыть собор, но блаженная стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и вернуть собор православным.

31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную, но обвинений против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской тюрьме, не допрашивая и не предъявляя обвинений. Власти принуждали многих людей к лжесвидетельству против подвижницы, но согласился на это только один — заместитель председателя Лальского сельсовета. Он дал показания о том, что блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых.

«Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, — показал он, — Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом. В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту».

На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине было предъявлено обвинение, и она была допрошена. Виновной себя она не признала и на следующий день после допроса была заключена в тюрьму в городе Котласе.

23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Она была отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь исповедница — 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась.

Фото 1 — Нина Кузнецова с родителями

Фото 2 — Воскресенский собор, Лальск

Фото 3 — Святая мученица Нина, икона

пятница, 24 мая 2013 г.

Сб-2 «Групповое дело Инюшина» /11 417/

Мученик Игнатий Марков родился 20 декабря 1876 года на хуторе Марино Махринской волости Александровского уезда Владимирской губернии в семье крестьянина Артемия Маркова. Игнатий Артемьевич был глубоко верующим человеком и посещал ближайший к хутору храм в селе Махры; он был женат и имел семерых детей, зарабатывая на жизнь сельским хозяйством. 6 апреля 1931 года Игнатий Артемьевич был арестован в городе Загорске Московской области.
«Я занимался сельским хозяйством, и на меня наложили большой налог в 2 200 рублей, – сказал он на допросе следователю, – так что я не мог его уплатить, и по суду у меня отобрали все имущество и присудили к году принудительных работ. Будучи сильно убит горем, я, как человек верующий, пошел в Троице-Сергиеву Лавру помолиться. В церкви на мои вопросы, где бы переночевать, мне указали на Прасковью Новикову, с которой я договорился, что она пустит ночевать; переночевал я у нее одну ночь, на вторую был задержан... Будучи раскулачен, я никогда не роптал, так как считаю, что все происходит по Евангелию, в котором говорится, что настанет время, когда восстанут брат на брата и сын на отца, – то же самое и мой арест произошел в порядке вещей. Считаю, что существующая власть... послана нам Богом за наши грехи, и мы должны все терпеть.
Лично я против вступления в колхоз лишь потому, что в колхозе нельзя молиться Богу, а я, как человек верующий, не могу от этого отказаться... В город Загорск я приехал помолиться в Троице-Сергиевой Лавре и найти утешение постигшему меня горю – раскулачиванию. Связей ни с кем не имею, так как никого из знакомых у меня нет»

Игнатий Артемьевич не знал, что вопросы о связях его - пустая формальность, он уже был приписан к групповому делу, "связи" между участниками которого сочинял следователь. Поскольку легче и быстрее было вести процесс и производить расстрел группами, то обычно создавалось так называемое «групповое дело», которому присваивалось имя одного из арестованных, часто даже незнакомых друг другу людей.
Все они были арестованы по «Групповому делу Инюшина» и осуждены по 58-ой статье (за антисоветскую агитацию и принадлежность к контрреволюционной церковной организации).
Священник Иоанн Инюшин был выделен советской властью как имеющий высшее богословское образование (он закончил Московскую Духовную Академию и был кандидатом богословия), а также как настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Московской области.

Из проходивших по этому делу, Церковь прославила в сонме новомучеников преподобномучеников Макария (Моржова), Дионисий (Петушкова), священномученика Николая Аристова диакона, мучеников Игнатия Маркова и Петра Юдина (1931).

Преподобномученик иеросхимонах Дионисий (Петушков) родился в 1863 году в Тверской губернии, в крестьянской семье, принял монашество, а впоследствии был пострижен в схиму в Нило-Столобенской пустыни, после ее закрытия в 1927 году поселился на хуторе, у благочестивого крестьянина Сергея Федоровича Комарова, председателя церковной двадцатки. люди потянулись к нему – кто за благословением на то или иное дело, кто испросить совета, как поступить в трудном случае чаще всего семейной жизни, кто приходил спросить, стоит ли вступать в колхоз, а иные просили помолиться об исцелении от какого-нибудь недуга. Отец Дионисий всех принимал и, помолившись, больных помазывал маслом из лампады. Со временем к старцу стало стекаться все больше людей, и все это стало известно властям. Крестьяне берегли старца, поочередно принимая его, и не хотели выдавать властям. Приехавшим арестовывать схимника сотрудникам ОГПУ хозяин дома заявил: «Не знаю, где он, и какое вам до него дело. Лучше берите вместо него меня, я хочу пострадать за старца». Тогда они обратились к его жене, заставили ее помогать им в поисках старца.

Сотрудники ОГПУ, допросив местных жителей и убедившись, что схимонах Дионисий пользовался большой любовью и авторитетом среди крестьян, решили его из заключения не выпускать. Отвечая на вопросы следователя, отец Дионисий подтвердил, что к нему действительно приходило много женщин «за получением благословения и совета по... многим вопросам, на что я им всегда давал ответ. Лично я считаю, что настало последнее время перед Страшным Судом, то есть время антихристово, и существующая советская власть – есть власть антихриста, а поскольку ее организатором является Ленин, то последнего считаю антихристом. Советскую власть признаю лишь постольку, поскольку эта власть послана Богом, и считаю, что она послана нам за наши грехи в наказание. Колхозы я считаю богопротивными, антихристовыми организациями, и, как верующий человек, сам в них не пойду и обязан удерживать других, так как в колхозах верующему нельзя быть, потому что там молиться нельзя, следовательно, должны отрешиться от Бога. Приходившим ко мне я говорил вышеуказанные свои мнения, но не навязывал им, а кто хочет, слушает и как хочет, так и поступает».

Священномученик диакон Николай Аристов был ровесником иеромонаха Макария, родился он в Тульской губернии, жил вдовцом, сам воспитывая дочерей. В 1917 году Николай Степанович переехал с дочерями в Сергиев Посад и открыл здесь фотомастерскую, но отказался от нее в 1929 году, когда окончательно определились масштабы экономического разрушения страны, уничтожения любой человеческой инициативы и разграбления народа большевиками. Кроме того, остаток своей жизни Николай Степанович желал целиком посвятить служению Церкви. И Господь принял его намерение и уготовал ему мученический прекрасный венец.

В июле 1930 года Николай Степанович был рукоположен во диакона к церкви святых апостолов Петра и Павла в Сергиевом Посаде, переименованном к тому времени в Загорск, и 5 апреля следующего года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве.
Отвечая на вопросы следователя, диакон Николай сказал: «Против власти ничего не говорил и считаю, что за советскую власть, как за государство, в котором мы живем и от которого зависим, мы должны молиться, чтобы улучшить положение Церкви и предотвратить гонение на Церковь, то есть добиться, чтобы советская власть не устраивала гонение на религию, которое мы в настоящее время отчасти и чувствуем, – в частности, я считаю, что арестован за то, что отдал себя на служение Богу».
Диакона Николая обвинили в том, что он состоял членом загорского филиала контрреволюционной организации и занимался антисоветской монархической агитацией. Власти подразумевали под этим поминание в храме за упокой Российских императоров, когда диакону Николаю приходилось читать вслух их имена по поданным запискам.

Мученик Петр Лаврентьевич Юдин родился в 1877 году в деревне Сиблово Тверской губернии, был плотником, помощником старосты церкви. Отправленный в марте 1931 года церковной двадцаткой в Москву за свечами для храма, он решил заехать к монахиням в Хотьково, чтобы узнать где можно теперь купить свечи. В случайном разговоре на станции с железнодорожным рабочим речь зашла о колхозах.Петр Лаврентьевич ответил, что в колхозы у них некоторые записываются, а некоторые бегут. Зашел разговор о властях, и Петр Лаврентьевич сказал, что правительство ездит на автомобилях, ест жареное, а народу вредит, в Кимрах в колхозы загоняют насильно, и все там голодают в этих колхозах. После этих слов рабочий заявил Петру Лаврентьевичу, что не место ему ходить здесь по рабочим и их агитировать. Но Петр Лаврентьевич возразил, что тот его не так понял и, повернувшись, направился в сторону станции. А рабочий, подхватив инструмент, поспешил домой, взял из дома служебный пистолет и направился к станции; по пути он встретил знакомого комсомольца, которому и предложил идти вместе с ним. Догнав Петра Лаврентьевича, они потребовали, чтобы он проследовал с ними в сельсовет села Хотьково. Туда же пришел дежурный милиционер с железнодорожной станции и отправил Петра Лаврентьевича в загорскую тюрьму.

После допросов сотрудники загорского ОГПУ отправили Петра Лаврентьевича в Бутырскую тюрьму в Москве, и здесь материалы его «дела» присоединили к общему «делу», по которому уже было арестовано более полусотни человек, в основном монахов и монахинь.
Отвечая на вопросы следователя в Москве, Петр Лаврентьевич сказал: «Сам я лично человек религиозный и всякой власти подчиняюсь, хотя и безбожной, так как каждый глубоко верующий человек обязан не противиться всякой власти, но и не должен делать неугодные Богу дела... Сейчас всех священнослужителей высылают, а скоро их будут расстреливать; сейчас наступили тяжелые времена, и существующая власть с ее скорбями послана Богом в наказание нам за наши грехи...»1

Преподобномученик иеромонах Макарий (Моржов) родился в 1872 году в крестьянской семье Вологодской губернии. Окончил церковно-приходскую школу и поступил послушником в Смоленскую Зосимову пустынь, где в 1903 году был пострижен в монашество. В Зосимовой пустыни монах Макарий почти 30 лет был келейником старца Алексия (Соловьева). После официального закрытия пустыни в 1923 году, они вместе отправились в Сергиев Посад, где прожили до кончины старца Алексия в 1928 году. Через год отец Макарий был рукоположен в иеромонаха в Московском Высокопетровском мужском монастыре.
На допросе отец Макарий, не скрывая своих убеждений, сказал: «Советскую власть я рассматриваю как попущение Божие за грехи, но считаю, что истинный христианин должен терпеливо переносить все гонения и преследования со стороны власти. При царской власти грехов было меньше и потому не было никаких притеснений на Церковь... но как только народ стал отходить от веры и грехов накопилось много, тогда Бог и попустил советскую власть. Это наказание будет продолжаться до тех пор, пока люди не одумаются и опять станут признавать Бога, ибо за благоделание Бог награждает. Пошлет ли Он награду в виде другой власти или сделает как-нибудь иначе – сказать не могу, так как пути Господни неисповедимы... Еще должен появиться антихрист, но когда он появится, сказать трудно, хотя некоторые считают, что признаки появления антихриста уже есть: падение религиозности, преследование религии... причем считают, что пятиугольная советская звезда – есть печать антихриста. Однако я не берусь утверждать, что это именно так, ибо еще ничего не доказано. Некоторые считают также, что грех принимать кооперативные книжки и вступать в колхозы, видя в этом дело богопротивное, но я считаю, что все это торговые условия... Спрашивали меня на исповедях, можно ли вступать, на что я отвечал, что это дело не религиозное, а хозяйственное, а когда спрашивали об антихристе, я отвечал, что нет никакой надобности определять сроки появления антихриста, а нужно жить по‑христиански... О себе прошу Бога, чтобы Он помог мне спастись, и считаю, что и в современных богохульных условиях тоже можно спастись – если не открыто, то тайным подвигом, так как молиться можно и тайно...»

Их ответы на вопросы следователя явиляют глубокое внутреннее единство. Скупые строки протоколов допроса стали свидетельством их веры и их любви ко Христу, готовности служить Ему до самого конца, до той самой безнадежной ситуации, в которой они оказались. Этого для сотрудников ОГПУ оказалось достаточно, чтобы вынести суровое решение. Все осужденные по этому делу были расстреляны на Ваганьковском кладбище 10 июня 1931 года. Тела расстрелянных были брошены в безвестную общую могилу.

Новомученики, пострадавшие по «Групповому делу Инюшина»

Преподобномученики Макарий (Моржов), Дионисий (Петушков), священномученик Николай Аристов диакон, мученики Игнатий Марков и Петр Юдин (1931).

Цст: церковный календарь на сайте радио "Град Петров"
http://www.grad-petrov.ru/calendar.phtml?month=6&day=10

Память 10 июня (28 мая по церковному календарю).

Преподобномученик иеросхимонах Дионисий (Петушков) родился в 1863 году в Тверской губернии, на момент ареста постоянного места жительства не имел.

Священномученик диакон Николай Аристов был ровесником иеромонаха Макария, родился он в Тульской губернии, служил в Сергиевом Посаде в церкви Петра и Павла.

Мученик Игнатий Артемьевич Марков был крестьянином и жил на хуторе Марино в Иваново-Вознесенской области.

Мученик Петр Лаврентьевич Юдин был помощником старосты церкви в деревне Сиблово Московской области.

Все они были арестованы в 193 году по «Групповому делу Инюшина» и осуждены по 58-ой статье (за антисоветскую агитацию и принадлежность к контрреволюционной церковной организации). Дело названо по имени одного из арестованных в 1931 году священников - отца Иоанна Инюшина. Поскольку легче и быстрее было вести процесс и производить расстрел группами, то обычно создавалось так называемое «групповое дело», которому присваивалось имя одного из арестованных, часто даже незнакомых друг другу людей. Священник Иоанн Инюшин был выделен советской властью как имеющий высшее богословское образование (он закончил Московскую Духовную Академию и был кандидатом богословия), а также как настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Московской области. Все осужденные по этому делу были расстреляны на Ваганьковском кладбище 10 июня 1931 года. Тела расстрелянных были брошены в общий «могильник».

суббота, 18 мая 2013 г.

Мученица Вера (Самсонова)

Мученица Вера (Самсонова)

Мученица Вера родилась 17 августа 1880 года в селе Веряево Елатомского
уезда Тамбовской губернии
*
в семье смотрителя арестного дома Николая
Самсонова. Окончив с отличием Касимовскую женскую гимназию, она работала
учительницей в школе до тех пор, пока содержание преподавания не вошло в
противоречие с ее религиозными взглядами, после того как власть в России
захватили безбожники. Глубоко верующий и просвещенный человек, она
ревностно относилась ко всему, что было связано с христианской верой и
Церковью. В конце двадцатых годов Вера была избрана старостой Пятницкой
церкви, расположенной в закрытом к тому времени безбожниками Казанском
монастыре в Касимове.
Летом 1935 года сотрудники НКВД арестовали священников и мирян –
почитателей блаженной Матроны
**
, жившей в деревне Анемнясево Касимовского
района, и царевича Иакова, скончавшегося в ХVII веке и погребенного на
территории Казанского монастыря. Была арестована тогда и сама блаженная.
Арестовали и Веру Самсонову. Давая ей характеристику, сотрудники НКВД
написали: «религиозна до фанатизма, средства к существованию добывает
уроками Закона Божьего... Ежедневно посещает церкви и разносит просфорки по
верующим»
1
.
Вера Николаевна была арестована 28 июня 1935 года и заключена в
Бутырскую тюрьму в Москве.
– С какого времени вы стали почитательницей могилы касимовского
царевича Иакова и часто ли там бывали? – начал ее допрашивать следователь.
– Могилу царевича Иакова я почитаю с дореволюционного времени. Я до
последнего времени посещаю эту могилу, где молюсь и иногда участвую в
панихидах, совершаемых на могиле царевича Иакова священником Николаем
Правдолюбовым.
– Назовите всех почитателей могилы бывшего царевича Иакова.
– На могиле царевича Иакова я... встречала неизвестных для меня лиц... По
их просьбе священник Николай Правдолюбов иногда совершал панихиды.
– Давно ли вы стали почитательницей блаженной Матреши Беляковой и что
вам известно о ее жизни и деятельности? – спросил Веру Николаевну
следователь.
– О высокой праведной жизни Матреши Беляковой я много слышала и,
почитая ее как блаженную и праведную, послала ей посылку, но сама лично в ее
квартире никогда не бывала, и лично ее я не знаю.
– Назовите всех известных вам почитателей Матреши Беляковой,
посещающих ее квартиру.
– Матрешу, как праведницу, почитают все верующие города Касимова и
окрестных селений.
– Объясните подробно ваше отношение к советской власти.

*
Ныне Пителинский район Рязанской области.
**
Матрона (Белякова), исповедница; память 16/29 июля. – Я не согласна с советской властью по вопросу отношения ее к религии, где
я, как верующий человек, усматриваю открытое насилие над религией и
верующими, проявляемое в форме насильственного – против желания верующих
– закрытия храмов и разрушения их, кощунственного отношения к христианским
святыням и арестов и высылки невинных духовенства и верующих. Также я не
согласна с советской властью по вопросу отделения школы от Церкви, в
результате чего дети не имеют возможности изучать Закон Божий и не получают
надлежащего религиозно-нравственного воспитания.
– Мы располагаем данными, что вы до последнего времени занимались
тайным преподаванием Закона Божьего детям на квартирах родителей...
– Действительно, в первые годы после революции я после ухода из
школьных работниц занималась тайным преподаванием Закона Божьего на
квартирах родителей.
– Какое участие вы принимали в исцелении больных у могилы царевича
Иакова?
– Сама больных на могилу царевича Иакова я никого не приводила, но,
бывая в часовне на могиле, встречала больных; по их просьбам молилась с ними
вместе, мазала из лампады гарным маслом, помогала приложиться к могиле...
В предъявленном мне обвинении по статье 58, пункты 10 и 11 Уголовного кодекса
виновной себя не признаю. Действительно, я активно прославляла... царевича
Иакова, но ничего контрреволюционного в этом я не вижу.
16 июля 1935 года следствие по делу церковной старосты было закончено,
и, хотя так и не нашлось никаких доказательств ее контрреволюционной
деятельности, следователь в обвинительном заключении написал, что она,
«являясь активной участницей контрреволюционной группировки, в
контрреволюционных целях активно прославляла могилу бывшего касимовского
царевича Иакова, принимала участие в инсценировке на его могиле чудесных
исцелений и распространяла всевозможные ложные слухи, то есть [виновна] в
преступлении, предусмотренном статьей 58, пунктами 10 и 11 Уголовного
кодекса...»
2
.

2 августа 1935 года Особое Совещание при НКВД приговорило Веру
Николаевну к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и она
была отправлена в один из лагерей Беломорско-Балтийского комбината, куда
прибыла 30 августа 1935 года.
Тяжелая работа в условиях каторжного лагеря подорвала ее здоровье, она
тяжело заболела, и 19 февраля 1940 года ее положили в центральный лазарет
при 1-м лагпункте Вечеракша. Церковная староста и ревностная христианка Вера
скончалась за две недели до окончания срока заключения, на рассвете 14 июня
1940 года, когда солнце здесь почти незаходимо стоит над горизонтом, освещая
этот суровый и прекрасный край.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Июнь».
Тверь. 2008. С. 6-8 Библиография
УФСБ России по Рязанской обл. Д. 10719.
Примечания

1
УФСБ России по Рязанской обл. Д. 10719. Т. 1, л. 5.
2
Там же. Л. 231.

Ф мч Феодор Пальшков

4 (17) февраля
Мученик Феодор (Пальшков)

Мученик Феодор родился в 1871 году в селе Прудки Касимовского уезда
Рязанской губернии в семье псаломщика Луки Павловича и его супруги
Александры Федоровны Пальшковых. В 1894 году Федор окончил Московскую
Духовную семинарию и стал безвозмездно преподавать в московской
Скорбященской двухклассной церковноприходской школе, что в Ямской
Коломенской слободе.
В 1890 году в соответствии с решением Московской Городской Думы на
средства благотворителей, и в частности городского головы Николая
Александровича Алексеева, начала строиться Скорбященская церковь и
некоторые здания при Алексеевской психиатрической больнице. В 1896 году
епископ Можайский, викарий Московской епархии Тихон (Никаноров) освятил
храм в верхнем этаже центрального административного здания; в том же году
Федор Лукич был назначен туда псаломщиком.
В 1901 году Федор Лукич был избран членом Комиссии по устройству
публичных народных чтений в Москве. С 1903 года он стал преподавать в
воскресной школе при чайной Даниловского отделения 1-го Московского
Общества трезвости, а с 1904 года стал учителем церковноприходской школы при
этом Обществе. Все это время он продолжал служить псаломщиком в
Скорбященской церкви, а когда при советской власти церковь была закрыта,
служил псаломщиком в храмах Московской епархии1.
В 1935 году Федор Лукич поселился в Москве, но в 1936 году его вызвали в
паспортный стол, отобрали паспорт и велели выехать из Москвы, и он поселился
у брата в Можайске. В 1937 году, незадолго перед арестом, он устроился работать
сторожем.
Федор Лукич был арестован 17 января 1938 года и заключен в Таганскую
тюрьму в Москве.
– Будучи активным участником тихоновского течения – «истинно-
православной церкви», с появлением обновленческой церкви вы на сегодняшний
день какое признаете течение правильным – тихоновское или обновленческое? –
спросил его следователь.
– Будучи активным деятелем и почитателем Патриарха Тихона, я, по своим
убеждениям, считаю правильным тихоновское течение, которое поддерживаю по
настоящее время, и в нем, как единственно правильном, достаточно убежден.
– Таким образом, вы советскую власть, как власть, не данную Богом, не
признаете?
– Хотя я и являюсь активным деятелем и почитателем Патриарха Тихона, но
я советскую власть как таковую признаю.
– Ваше отношение к советской власти?
– Мое отношение к советской власти враждебное.
– Скажите, в чем выражается ваше враждебное отношение к советской
власти?
– В том, что я, будучи ущемлен как служитель культа гонениями советской
власти на религию и духовенство, будучи лишен избирательных прав, свободного
проживания в Москве и получения паспорта, неоднократно высказывал свое
недовольство советской властью и проводимой ею политикой среди окружающих
меня лиц.

Псаломщик Федор Лукич Пальшков.
Москва, Таганская тюрьма. 1938 год

– Скажите, когда, где, в присутствии кого и что именно вы говорили против
партии и советской власти?
– Когда, где и в присутствии кого я говорил против партии и советской
власти, я не помню, но знаю, что я говорил: «Советская власть жестоко
расправляется с религией и духовенством. Духовенство сейчас повсеместно
арестовывается и выселяется в отдаленные места, церкви разрушаются. Раньше
при царском правительстве этого не было...» О конституции я говорил: «В
конституции написано, что Церковь отделена от государства, а на самом деле
государство вмешивается в церковные дела и разрушает церкви, а духовенство и
верующих арестовывает только за то, что они веруют в Бога». Отсюда как вывод –
что советская власть пишет одно, а на деле делает обратное.
– Скажите, кто из ваших единомышленников поддерживал ваши
высказывания?
– Мои высказывания никто не поддерживал, а, наоборот, меня
предупреждали, чтобы я был осторожен в этих высказываниях, так как это могло
привести к тому, что я буду арестован.
После допросов Федора Лукича были допрошены дежурные свидетели, его
соседи по улице, которые подписали необходимые протоколы, и 9 февраля 1938
года следствие было завершено. 14 февраля тройка НКВД приговорила
псаломщика к расстрелу. Псаломщик Федор Лукич Пальшков был расстрелян
17 февраля 1938 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово
под Москвой.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль».
Тверь. 2005. С. 137-140

Библиография
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии.
Дополнительный том II. Тверь, 2005. / Составитель жития игумен Дамаскин (Орловский). С. 84-87.
ЦИАМ. Ф. 2121, оп. 1, д. 1867. Клировые ведомости за 1904 год.
ГАРФ. Ф. 10035, д. 19926.
Примечания
1 ЦИАМ. Ф. 2121, оп. 1, д. 1867. Клировые ведомости за 1904 год.

Ф Мч Стефан Франтов

22 февраля (7 марта)
Мученик Стефан (Франтов)

Мученик Стефан родился 17 декабря 1877 года в селе Нащекино
Бронницкого уезда Московской губернии в семье крестьянина Федора Франтова.
Образование Степан получил в сельской школе и некоторое время помогал отцу
управляться с крестьянским хозяйством, а затем переехал в Москву и стал
работать экспедитором при складе. В 1920 году Степан Федорович вернулся в
родное село. В это время по уезду был распространен указ советской власти, что
все, у кого есть велосипеды, должны сдать их для нужд Красной армии. Степан
свой велосипед не сдал и был приговорен к трем месяцам заключения.
Степан Федорович регулярно ходил на богослужения в Преображенскую
церковь в селе Спас-Михнево и пел на клиросе; через год он стал регентом и
псаломщиком. Власти сразу же отреагировали на его активную церковную жизнь:
Степан Федорович был лишен избирательных прав, а хозяйство – конфисковано.
Однако это не остановило его, и он по-прежнему ходил в церковь.
В 1931 году коллективизация в селе Нащекино и разгром крестьянских
хозяйств достигли вершины, и все, что можно было разграбить, местные
коммунисты разграбили; Степан Федорович переехал в Москву, где прожил три
года, и снова вернулся в родное село. Он устроился рабочим при складе в
Борисовской артели и служил псаломщиком в Преображенском храме.
В связи с усилением гонений на Русскую Православную Церковь во второй
половине тридцатых годов о Степане Федоровиче стали собираться сведения;
председатель Нащекинского сельсовета показал, что, когда в августе 1937 года
было решено устроить в селе зерносушилку, стали разбирать церковную ограду.
Ограда была старинной, украшена коваными решетками и представляла собой
местную достопримечательность. Франтов, по показаниям свидетеля, не
допускал ломать ограду и, обращаясь к верующим, говорил: «Спасайте,
последний наш храм коммунисты разоряют». Когда Залесский колхоз приступил к
разбору ограды, к храму пришли верующие женщины и потребовали прекратить
ломать ограду. В результате пришлось работы прекратить.
Другой свидетель показал, будто в августе 1937 года Франтов, ведя
антисоветскую агитацию среди колхозников, говорил: «Советская власть и
коммунисты разорили все церкви, по окружающим деревням церкви почти все
заняты под колхозные амбары, а частью сломаны, и это оттого, что мы мало
ходим в церковь. Надо не бросать нашу церковь, а то коммунисты заберут ее под
амбар, а церковь является для нас домом утешения и отдыха; а что вас агитируют
не ходить в церковь и работать в праздничные дни, то вы не слушайте,
коммунисты-антихристы что хочешь наболтают, а мы не должны забывать своей
православной веры». «Благодаря активной агитации Франтова за укрепление
религии, из Нащекино порядочное количество ходит в церковь, особенно активно
посещают ее те, что состоят в церковном хоре, организованном Франтовым»1.
16 февраля 1938 года Степан Федорович был арестован и заключен в
коломенскую тюрьму. Через день после ареста следователь допросил его.
– Следствию известно, что вы занимались антисоветской агитацией. В чем
признаете себя виновным?

Псаломщик Степан Федорович Франтов.
Москва, Таганская тюрьма. 1938 год

– Антисоветской агитацией я не занимался и виновным себя ни в чем не
признаю.
– Вы говорите неправду. Следствие располагает точными данными, что вы в
августе 1937 года распространяли антисоветские настроения, выказывали
недовольство советской властью. Дайте по этому вопросу правдивые показания.
– Никогда и никому я не высказывал антисоветских настроений и
недовольств советской властью. В тот момент, когда разбирали ограду у церкви, я
жил в деревне и работал в артели, и в отношении того, чтобы верующие
протестовали ее ломать, я ни с кем не разговаривал.
27 февраля тройка НКВД приговорила псаломщика Степана к расстрелу, и он
был переведен в Таганскую тюрьму в Москве. Псаломщик Степан Франтов был
расстрелян 7 марта 1938 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне
Бутово под Москвой.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль».
Тверь. 2005. С. 382-384

Библиография
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии.
Дополнительный том III. Тверь, 2005. / Составитель жития игумен Дамаскин (Орловский). С. 21-24.
ГАРФ. Ф. 10035, д. 23033.
Примечания
1 ГАРФ. Ф. 10035, д. 23033, л. 14-15.

Ф Мч Павел Соколов

13 (26) февраля
Мученик Павел (Соколов)

Мученик Павел родился 3 марта 1892 года в городе Руза Московской
губернии в семье Сергея Гавриловича и Екатерины Степановны Соколовых.
Сергей Гаврилович служил сначала псаломщиком в храме во имя
великомученика Димитрия Солунского в городе Руза, а в 1912 году он был
рукоположен во диакона к этому храму. В 1918 году диакон Сергий был
рукоположен во священника к одному из храмов в Рузском уезде, в 1932 году он
был направлен служить в Спасскую церковь в селе Дуброво Рузского района.
В 1906 году его сын, Павел, окончил Волоколамское духовное училище, в 1914-м
– Вифанскую Духовную семинарию и поступил псаломщиком в храм
великомученика Димитрия, где в это время диаконом служил его отец, и здесь
прослужил до своего ареста.
Павел Сергеевич был арестован 10 февраля 1938 года и заключен в камеру
предварительного заключения при Рузском отделении НКВД и в тот же день
допрошен.

Псаломщик Павел Сергеевич Соколов.
Москва, тюрьма НКВД. 1938 год

– Скажите, гражданин Соколов, каким репрессиям вы подвергались при
советской власти? – спросил его следователь.
– С 1934 года я президиумом Рузского горсовета был лишен избирательных
прав и восстановлен в гражданских правах лишь со дня утверждения конституции
в 1937 году. Кроме того, наше хозяйство в 1932-м и в 1933 годах облагалось
твердым заданием на поставки государству молока и мяса, другим репрессиям я
не подвергался.
– Скажите, гражданин Соколов, какую связь вы поддерживаете с вашим
отцом Сергеем Гавриловичем Соколовым?
– Что касается хозяйства, то равноправным членом семьи он не является, но
он посещает наш дом очень часто, и в особенности в летний период.
– Следствие располагает данными, что вы занимались среди населения
контрреволюционной агитацией, направленной против партии и советской
власти, – заявил следователь.
– Контрреволюционной агитацией я не занимался, и это обвинение я
категорически отрицаю, – ответил Павел Сергеевич.
Это был последний допрос. 14 февраля следователь составил
обвинительное заключение, и 16 февраля тройка НКВД приговорила Павла
Сергеевича к расстрелу. Псаломщик Павел Сергеевич Соколов был расстрелян
26 февраля 1938 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово
под Москвой.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль».
Тверь. 2005. С. 267-268

Библиография
А.Ю. Дубинский. Вифанская духовная семинария. Алфавитный список выпускников 1901-1917
годов (краткий генеалогический справочник). М., 1999. С. 38.
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Январь-Май.
Тверь, 2002. / Составитель жития священник Олег Митров. С. 135-137.
АМП. Послужной список.
ЦИАМ. Ф. 427, оп. 1, д. 4305.
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-62731.

Ф Мч Иоанн Шувалов

4 (17) февраля
Мученик Иоанн (Шувалов)

Мученик Иоанн родился в 1884 году в селе Купелицы Верейского уезда
Московской губернии в благочестивой семье крестьянина Семена Шувалова,
почти все родственники которого были псаломщиками и певчими. Иван окончил
церковноприходскую школу и работал в своем хозяйстве; с 1910 года он нес
послушание псаломщика в Покровском храме села Купелицы1.

Псаломщик Иван Шувалов
В 1918 году в Верейском уезде произошло восстание крестьян,
протестовавших против жестокостей новой власти. После этого прошли аресты.
Среди других был задержан и Иван Семенович; но когда выяснилось, что в
восстании он не участвовал, он был освобожден.
7 января 1930 года его снова арестовали и заключили в тюрьму в городе
Верее по обвинению в том, что он не донес на диакона Николая Богаева,
которого власти обвинили в контрреволюционной деятельности. С диаконом
Николаем у Ивана Семеновича издавна были отношения худые. Это отсутствие
между ними любви привело к тому, что псаломщик признал себя виновным.
«Я хорошо знал о том, – заявил он, – что диакон Богаев в 1928 году летом во
время жатвы вел агитацию и пропаганду среди крестьян, которая явно была
направлена против советской власти... Зная, что священник Зачатейский тоже
хорошо знал об этом, я судебным властям не сообщал об этом, потому что
боялся, что меня лишат места работы. Я лишен прав и не имею средств
прокормить семью из шести человек, притом думал, что этот факт не смогу
подтвердить. Виновным себя в недонесении о пропаганде Богаева судебным
властям признаю»2.
3 марта 1930 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило
псаломщика к шести месяцам тюремного заключения3. Спустя некоторое время
после происшедшего Иван Семенович тяжело заболел; болезнь была такова, что
он почти не мог двигаться.
26 января 1938 года он был арестован по обвинению в активной
контрреволюционной и антисоветской деятельности и заключен в Таганскую
тюрьму в Москве. Свидетели обвиняли Ивана Семеновича в антисоветской
агитации и говорили, что псаломщик выказывал среди колхозников недовольство
существующим строем, говорил, что раньше люди жили как люди, все ждали
Рождества Христова, и все радовались, чувствовался праздник, а теперь все ходят
как зачумленные; раньше умрет человек – его похоронят с честью, а теперь,
родится – не крестят, а умрет – закопают как собаку, без отпевания.

Псаломщик Иван Семенович Шувалов.
Москва, Таганская тюрьма. 1938 год
– Вы арестованы за контрреволюционную деятельность. Требуем от вас
правдивых показаний о вашей контрреволюционной работе, – заявил
следователь.
– Никакой контрреволюционной работы я не вел и не веду, – ответил
псаломщик.
– Следствием установлено, что вы в ноябре 1937 года вели агитацию против
советской власти.
– Никакой контрреволюционной агитации я никогда не вел, а в ноябре я
был болен.
И далее на все вопросы следователя Иван Семенович отвечал, что не
согласен со всем, что говорит следователь, и отрицает свою вину.
2 февраля 1938 года тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Псаломщик
Иоанн Шувалов был расстрелян 17 февраля 1938 года и погребен в безвестной
общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль».
Тверь. 2005. С. 140-143

Библиография
Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской
Православной Церкви ХХ столетия. Книга 6. Тверь, 2002. С. 56-59.
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Январь-Май.
Тверь, 2002. / Составитель жития игумен Дамаскин (Орловский). С. 94-96.
РГИА. Ф. 831, д. 235.
ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49462, д. 19794.
Примечания
1 РГИА. Ф. 831, д. 235, л. 21-21 об.
2 ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49462, л. 62.
3 Там же. Л. 98.

Ф Мц Нина (Кузнецова)

1 (14) мая
Мученица
Нина (Кузнецова)

Великая сия тайна есть – как выбирает человек путь жизни духовной, как
обретает душа пути к рекам воды живой, текущим в жизнь вечную, и, испив из их
чистых источников, уже не желает вернуться к призрачным ценностям мира сего.
Только здесь, в Православной Церкви, у Креста Христова, под покровом Матери
Божией душа обретает подлинный мир, истинное измерение всех ценностей и
качеств, когда она может обо всем мире судить, не осуждая. «Душевный человек не
принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; не может
разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о
нем судить никто не может» (1 Кор. 2, 14-15).

Мученица Нина

Северная Русь завоевывалась и утверждалась не доблестью воинской, а
благодатной силой подвижников. Вместе с подвижниками-монахами там просияли
святые праведные священники, как Леонид Устьнедумский, мощи которого покоятся
в городе Лальске, и подвижники-миряне, как святой праведный Прокопий в Великом
Устюге. Настоящая, подлинная история Руси – это история ее подвижников, без них
она бессодержательна и пуста, как проходной двор для различных народов, не
имеющий самостоятельной истории.
В ХХ веке многие мученики, прежде украшения мученически ми венцами,
явили себя большими подвижниками, подвизаясь иные в постничестве, иные в
юродстве, иные в странноприимчестве и делах милосердия.

Нина Кузнецова с родителями

Мученица Нина родилась 28 декабря 1887 года в селе Лальске* Устюжского
уезда Вологодской губернии в благочестивой семье урядника Алексея Кузнецова и
жены его Анны. Она была единственным ребенком, и родители любили ее до
чрезвычайности. Они мечтали выдать дочь замуж, но Нина с детства любила только
молитву, монастыри и духовные книги. Храмов тогда было немало, в одном только
Лальске – восемь, хотя в те годы это было всего лишь небольшое село с числом
жителей, не превышавшим тысячу человек. Посмотрел отец на тяготение дочери к
духовному и счел неразумным настаивать на выборе дороги семейной и
препятствовать ее духовным устремлениям, – отдал ей под келью амбар, в котором
сам смастерил полки, и стал приглядывать по монастырям и церковным лавкам и
покупать для нее духовные книги. Так у Нины собралась богатая библиотека, и не
было для нее большего утешения, чем чтение книг. Она много молилась, многие
молитвы знала наизусть, на память читала Псалтирь. В постоянной молитве и трудах
душа ее возрастала и укреплялась в чистоте и добродетелях и устремлялась к
совершенству. Тогда же она стала принимать, по евангельскому завету, странников
и людей обездоленных. Родители примирились с выбранным ею жизненным
поприщем, да и сами уже видели, что наступило время гонений, – и уж какая теперь
счастливая семейная жизнь, когда христиан повсеместно начинают преследовать,
мучить и убивать.
* Ныне это город Кировской (Вятской) области.
В 1932 году власти арестовали Алексея и Анну; они были уже в преклонных
летах и, не выдержав тягот заключения, вскоре скончались. Власти собирались
арестовать вместе с ними и Нину, но во время ареста родителей ее разбил паралич,
и они оставили Нину дома. До конца жизни потом она с трудом передвигалась и
почти не владела правой рукой: когда нужно было перекреститься, она всегда
помогала себе левой рукой. По причине ее тяжелой болезни ей оставили дом и
имущество, которыми она распорядилась как нельзя лучше. Дом был большой,
пятистенный, с огромной кухней, где на полатях умещалось до двадцати человек, да
на печи пять; была еще большая комната, которая вся занималась народом, в
основном женщинами, у которых были арестованы мужья, а имущество отобрано.
Все они шли к Нине, у которой находили приют и пропитание.
После закрытия в начале революции Коряжемского монастыря братия его
перебралась в Лальск, и здесь образовался монастырь из двенадцати монахов. Под
храмом, в бывшем складском помещении, они сложили печь, прорубили два
окошка, перегородили склад надвое, и у них получилось две кельи. Здесь они жили,
а служили в лальском соборе и в своей жизни, и в церковной службе сохраняя
монастырский устав и монашеское благочестие. Настоятелем монастыря стал игумен
Павел (Хотемов). Родом он был из зырян, из глухой деревни неподалеку от Усть-
Сысольска*. Грамоте его обучил благодетель учитель, который преподавал в городе,
но каждое лето, возвращаясь домой, проходил через деревню, где жил мальчик с
родителями. Учитель объяснял ему урок, давал задание на лето и уходил, а на
обратном пути проверял выполненное, делал свои замечания и давал новое задание
– и так мальчик обучился грамоте. На всю жизнь отец Павел сохранил благодарность
к своему учителю и поминал его за каждой литургией. Но еще больше он был
благодарен тем, кто пробудил в нем интерес к грамоте духовной, любовь ко Христу и
монашеской жизни. Был он подростком, когда деревенские женщины, собравшись
идти пешком на богомолье в Киев, предложили его родителям взять его с собой. Он
настолько поспешно собрался, что даже шапки не взял, а путешествие заняло год.
Вот тогда, у мощей преподобных в пещерах Киево-Печерского монастыря, он только
и открыл для себя, что это такое – спасительный монашеский путь. «Я за тех женщин,
кто меня в Киев водил, каждый день молюсь, – говорил отец Павел. – Если бы не
попал я тогда в Киев, то не стал бы монахом, а не стал бы монахом, то не спасся бы».
– «А теперь, батюшка, спасешься?» – спрашивал его послушник Андрей Мелентьев*.
«А как не спасусь?! Бесы меня потащат в ад, так я вот так руки расставлю да скажу:
я христианин! Нет вам до меня дела!»
Отец Павел был большим подвижником. Он помнил на память больше
шестисот имен людей, за которых всегда молился за литургией. Чтобы иметь
возможность помянуть всех, он приходил в храм за несколько часов до начала
обедни, совершал проскомидию и молился за каждого человека. Когда его
спрашивали, что такое монастырь, он отвечал: «Монастырь – это семнадцатая
кафизма и кислая капуста каждый день», – в простоте своего сердца выделяя для
вопрошавшего главное – молитву и пост. Сам он постился весьма сурово. Бывало,
принесет ему кто-нибудь домашнего печенья или ватрушек вкусных. Отец Павел
* Ныне город Сыктывкар.
* Впоследствии архимандрит Модест, служил в Великом Устюге, скончался в конце 1980-х годов.
посмотрит, пощупает и эдак скажет со смехом: «Ой, ой, сильно хорошие, да жалко».
И уйдет. Эти ватрушки потом так и лежат, пока не засохнут. Нина забирала их уже
сухарями, размачивала в ковше с водой и ела. Это и была вся пища подвижницы в
течение многих лет.
После того как и этот монастырь в Лальске был властями закрыт, часть братии,
и среди них игумены Павел и Нифонт, нашли приют в доме блаженной Нины.
Подвижнический «устав» блаженная соблюдала строго. Спала она четыре часа
в сутки и в два часа ночи неизменно становилась вместе с монахами на молитву.
И никогда она не пила ни чаю, ни молока, не ела сахара и ничего вкусного, а вся ее
каждодневная пища состояла из размоченных в воде сухарей. И это при том, что в
горнице у нее никогда самовар со стола не сходил – один вскипит, другой ставят, а за
столом вокруг самовара люди сидят, чай пьют, обедают, полон двор лошадей,
потому что и проезжие у нее останавливались: за постой платить не надо, да и искать
не надо – дом блаженной Нины, урядниковой дочки, каждый укажет, а уж в доме все
не по новому, советскому, а по простому, православному обычаю устроено – всякий
здесь мог найти кров и какое-то пропитание; у кого был излишек хлеба, муки или
крупы, те, уезжая, оставляли его для других. Гости хозяйки располагались обычно
вокруг стола, но сама Нина никогда за стол не садилась, а в углу перед печью, у
загородочки на чурбачке. Она никогда не спала на постели: ляжет в углу избы под
умывальником, натянет калечными руками на голову одеяло, свернется калачиком и
спит. В храме она присутствовала за каждой службой: устраивалась где-нибудь на
клиросе и делала вид, что спит. Но стоило кому-нибудь запнуться в тексте службы,
как она сразу подавала голос и говорила, что следовало дальше, потому что службу
она знала наизусть. Зрение у отца Павла было худое, и он, зная, что блаженная в
совершенстве знает службы и церковный устав, бывало, открывал из алтаря дверь и
оттуда спрашивал: «Нинка, какое зачало Апостола и Евангелия читать?» Она тут же
и отвечала: такие-то, и никогда не ошибалась.
В это время за псаломщика на клиросе был послушник Андрей Мелентьев.
Многих, кто пел раньше в церкви, кого закулачили и кого уже выслали, а некоторые
сами разъехались и попрятались. Остались только старушки-матушки да купчихи-
старушки, да иных старушек еще насобирает псаломщик и с ними поет. А пока с
ними поет, забудет вовремя нужный Апостол найти, а пора бывает уже читать
выходить. Блаженная сидит на клиросе с закрытыми глазами, делая вид, что спит, и в
этот момент говорит: «Открывай зачало...» – «Ну, не мешай, Нинка», – ответит
послушник, а сам спешно ищет. Первое время он не верил, что она ему верно
говорит, но потом, многократно убедившись в этом, уже не проверял. К тридцатым
годам из монастырских священников остался только игумен Павел (Хотемов), и стали
прихожане опасаться –сможет ли вести каждый день службу старец, который из-за
возраста становится весьма немощным. Отец Павел хотел пригласить служить
иеромонаха, только что вернувшегося из заключения, но староста храма испугалась,
как бы совсем не закрыли церковь, если взять бывшего узника, и воспротивилась
этому. Тогда пригласили протоиерея Леонида Истомина, служившего в селе
Опарино. Он был родом из Великого Устюга, до революции был лесничим, а после
революции, в самый разгар гонений на Церковь, выразил желание стать
священником и был рукоположен. Очень переживали отец Павел и блаженная, а ну
как придет мирской протоиерей и нарушит устав монастырский. Он придет
настоятелем – как его не послушаться, если он потребует сократить службу? Андрей
Мелентьев сказал блаженной: «Нинушка, давай так уговоримся – не будем
поддаваться, пока он сам не запретит. А и то – поспорим немножко. Скажем:
батюшка, во-первых, собор, а во- вторых, в городе был монастырь, люди здесь
просвещенные, понимают службу. Вот мы и держимся за церковный устав, чтобы
пороку нам от людей не было. А если уж вы благословите – так и будет, как
благословите». А заранее решили они священника ни о чем не предупреждать и не
спрашивать. Отец Леонид, прослужив несколько первых служб, ничего не сказал, –
так и осталась у них в соборе полная монастырская служба.
По молитвам и заступничеству блаженной Нины собор в Лальске долго не
закрывался, хотя власти не раз предпринимали шаги к прекращению в нем
богослужения. В начале тридцатых годов они все же распорядились закрыть собор,
но блаженная стала писать в Москву решительные письма, собрала и отправила
ходоков и действовала столь твердо и неотступно, что властям пришлось уступить и
вернуть собор православным.
В начале 1937 года сотрудники НКВД арестовали протоиерея Леонида
Истомина, псаломщика Андрея Мелентьева, старосту, певчих и многих прихожан
лальского собора и последних, еще остававшихся на свободе священников
ближайших приходов. Все они были этапированы в Великий Устюг и заключены в
храм Архистратига Божия Михаила, который безбожники превратили в тюрьму.
Православных поместили в небольшую камеру над алтарем, там же были собраны
священники и диаконы из Лальска. Лежа служили всенощные под большие
праздники: священники, не приподнимаясь с нар, подавали вполголоса возгласы.
Два года пробыл отец Леонид Истомин в тюрьме и лагере вместе со своими
прихожанами, а затем его среди других священнослужителей отправили на
лесозаготовки в Карелию. Условия содержания были такими, что заключенные
вымирали почти целыми лагерями. Здесь и принял кончину протоиерей Леонид.
31 октября 1937 года сотрудники НКВД арестовали блаженную Нину, но
обвинений против нее собрать не смогли. Полмесяца продержали они ее в лальской
тюрьме, ни о чем не спрашивая и не предъявляя обвинений. Власти принуждали к
лжесвидетельству против подвижницы многих людей, но согласился на это только
один – заместитель председателя Лальского сельсовета. Он дал показания о том, что
блаженная Нина является активной церковницей, которая не только противится
закрытию храмов, но неустанно хлопочет об открытии новых. «Летом 1936 года,
когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, – показал он, – Кузнецова
организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала
подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом.
В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска,
которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в
своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению
советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же
стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту»1.
На основании этих показаний в середине ноября 1937 года блаженной Нине
было предъявлено обвинение, и она была допрошена.
– Следствие располагает данными о том, что вы на протяжении ряда лет
предоставляли свою квартиру для сборищ церковников, так ли это?
– Да, у меня в квартире до сих пор проживает священник Павел Федорович
Хотемов, а также приходили другие верующие по вопросам церкви и службы в ней.
– Следствию известно, что вы по вопросу открытия лальского собора говорили:
«Эта власть долго не продержится, все равно скоро будет война и снова все будет
по-старому». Так ли это?
– Нет, этого я не говорила.
Виновной себя перед советской властью блаженная не признала. Но что было
делать с калекой, само содержание которой в тюрьме было для властей неудобным,
а по известности блаженной среди народа могло быть и хлопотным, – и на
следующий день после допроса она была отправлена в тюрьму в город Котлас.
23 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила блаженную Нину к восьми
годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Блаженная Нина была
отправлена в один из лагерей Архангельской области, но недолго пробыла здесь
исповедница – 14 мая 1938 года блаженная Нина скончалась.

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май».
Тверь. 2007. С. 4-12

Библиография
Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской
Православной Церкви ХХ столетия. Книга 5. Тверь, 2001. С. 93-100.
УФСБ России по Кировской обл. Д. СУ-6354.
Примечания
1 УФСБ России по Кировской обл. Д. СУ-6354, л. 7.

НОВОМУЧЕНИКИ

Страницы

суббота, 25 мая 2013 г.