ФОМА
Фонд
БРИГАДА ЛЕСОРУБОВ: ТРИ ЕПИСКОПА И ПРОТОИЕРЕЙ
Памяти священномученика Иоанна (Пашина)
11 марта Русская Православная Церковь празднует памятьсвященномученика Иоанна (Пашина), епископа Рыльского, викария Курской епархии.Священномученик Иоанн родился в 1881 году в городе Петрикове Мозырского уезда Минской губернии в семье священника Димитрия Пашина. Отец скончался, когда мальчику было всего три года, и он поселился вместе с матерью у деда, протоиерея Василия, которому стал впоследствии обязан многими христианскими качествами. В 1895 году Иван окончил Слуцкое духовное училище, в 1901 году — Минскую духовную семинарию. В том же году он женился и был рукоположен во священника Покровской церкви села Князь-Озеро Мозырского уезда и впоследствии направлен служить в Георгиевской храм в селе Прилепы.
Как пастырь отец Иоанн оказался ревностным служителем на поприще духовного просвещения народа. В 1915 году священника постигло горе — скончалась в возрасте 32 лет его супруга, и на следующий год он подал прошение о принятии его в Петроградскую духовную академию. Давая ему характеристику для поступления в академию, священномученик Митрофан (Краснопольский), епископ Минский, сказал о нем, что тот принадлежит к лучшей части духовенства. «Состоя настоятелем прихода, расположенного среди католического населения, — написал епископ, — он тесно сплотил около православного храма свою паству. Своей воодушевленной проповедью создал в приходе движение трезвости и, как идейный работник в борьбе за трезвость, принимал горячее участие в Московском противоалкогольном всероссийском съезде. Решение продолжать образование в духовной академии у него появилось сразу же после смерти жены и, вероятно, выношено было еще во время ее продолжительной болезни».
Недолго пришлось проучиться в академии отцу Иоанну — вскоре после революции 1917 года все духовные образовательные учреждения в России были властями закрыты, и он вернулся служить в Георгиевской храм. 7 апреля 1923 года епископами Минским Мелхиседеком (Паевским), Вяземским Венедиктом (Алентовым) и Гжатским Феофаном (Березкиным) он был хиротонисан во епископа Мозырско-Туровского, викария Минской епархии. Епископ Иоанн энергично принялся за духовное окормление паствы, взяв себе за правило частое посещение храмов, а также частным порядком обучал детей всему относящемуся к православной вере, преподавал им Закон Божий и разучивал с ними церковные песнопения.
В 1926 году власти арестовали ревностного епископа. На допросе он заявил следователям: «Я, как человек сильных и твердых убеждений религиозных и как епископ, вел работу в пределах установленных властью законов». 26 марта 1926 года владыка был лишен права жить в области, где был архипастырем. В Великий четверг он в последний раз отслужил Божественную Литургию и, испросив прощения у богомольцев, вышел из собора. Люди провожали епископа Иоанна до пристани, а затем еще долго шли в холодной воде за баржей, на которой увозили владыку.
18 сентября епископ Иоанн был приговорен к трем годам ссылки в Зырянский край, по окончании которой он был лишен права проживать в некоторых городах, и за ним был установлен административный надзор. Заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) назначил его епископом Рыльским, викарием Курской епархии, где в то время правящим архиереем был священномученик Дамиан (Воскресенский).
В конце 20-х — начале 30-х годов советская власть усилила гонения на Русскую Православную Церковь; в это время она приступила к уничтожению традиционного крестьянского быта под видом организации колхозов, во главе которых стала ставить подчиненных центральному аппарату партийных чиновников. Крестьяне не приняли этих перемен и стали оказывать сопротивление, отстаивая естественную для себя форму жизни и хозяйствования. Власти обвинили в агитации против колхозов членов Русской Православной Церкви. На территории Курской и Орловской областей почти одновременно было арестовано тогда более трехсот человек — епископов, священников и православных мирян, в их числе архиепископ Курский Дамиан (Воскресенский) и епископы Орловский Николай (Могилевский) и Рыльский Иоанн (Пашин). 7 декабря 1932 года Особое совещание при коллегии ОГПУ приговорило владыку Иоанна к 10 годам заключения в концлагерь; с этого времени начался его последний скорбный путь через лагеря страны.
Люди учились в духовных училищах, семинариях и академиях, готовились послужить Церкви и Родине на поприще духовного просвещения — богословскими трудами, миссионерской и пастырской деятельностью, самоотверженным служением ближним, чтобы быть всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых, но как будто ударили ранние заморозки, захватив все в цвету, — и вместо богословских и научных трудов пришлось им ограничиться перепиской с близкими людьми да беседами с единомысленниками. Вместо богословских и проповеднических трудов они оставили нам драгоценную повесть о своих злоключениях — прошедшие через тюремную цензуру письма, в которых звучит тихий, но дорогой голос исповедников и молитвенников, а вскоре и мучеников, сохранивших среди суровых испытаний не только человеческое достоинство, но и верность высоким христианским идеалам, и христианское отношение к ближним, несмотря на стремление тогда многих людей превратить в ад этот видимый мир.
«Мне уже в марте исполняется десять лет разного рода уз, — писал епископ Иоанн о своих злоключениях мученице Татьяне Гримблит, — а в лагерях уже три с половиной года. В Рыльске я отсидел срок и со дня на день ожидал получить вольную, а вместо этого экстренно взяли в Курск, далее в Воронеж, где отсидел месяца два в изоляторе — в одиночке, и месяца четыре в домзаке. В последнем условия были ужаснейшие: от тесноты и ног некуда было протянуть, и месяца два с половиной голодал. За дня три до Святой Пасхи прибыли в Темниковский лагерь. И сразу на работу — убирать и жечь сучья в лесу. Но поработал я только недели две, а затем заболел сыпняком. Отвезли в центральный госпиталь. Думал, не выживу: ведь сердце слабое, но Господь сохранил еще на покаяние. Месяца полтора лежал, а затем последовательно побывал на трех лагерных пунктах в течение года, и хотя сразу был зачислен в инвалиды, но по воле и неволе работал всякого рода работку (до 30 видов), но больше на заготовке дров. Месяца два эту работу мы исполняли маленькой бригадой: три епископа и протоиерей. Епископы: знакомый Вам владыка Николай Орловский, Кирилл Пензенский и я грешный...
В мае 1934 года очутились в Сарове, где и пробыли год. Счастье было каждый день быть на могилке преподобного Серафима, наслаждаться видом святых храмов и священных изображений на них. Снаружи святые храмы остались без изменений, и так приятно было ходить в монастырской ограде, переносясь мыслию в прошлое, и чувствовать облагоуханный молитвой воздух...
В мае 1935 года перегнали нас пешком верст за двенадцать на Протяжную — это тоже пункт Сарлага. Здесь работали с месяц на лесном складе по уборке и в лесу, а затем заболели все мы малярией, да такой жестокой... Больше месяца болел, пока не отправили в Алатырскую колонию — конечно, тот же самый лагерь. Неделю были в пути, хотя это переезд был в пределах одного Горьковского края. Что нам, не оправившимся от малярии, стоил этот переезд, можете представить. Эта колония расположена в верстах тридцати от города Алатыря... Здесь место разгрузки, отпуска домой, но мимо нас проходят сотни, чуть не тысячи людей, а нас забывают, обходят. Божия воля, покоряемся ей... О смерти думаю все больше и больше. Молитва святителя Иоасафа Белгородского на каждый час стала моей любимой молитвой: “О, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, в час смерти моея приими дух раба Твоего в странствии суща — молитвами Пречистыя Твоея Матери и всех святых Твоих. Аминь”».
В 1937 году епископ Иоанн был отправлен в Ухтпечлаг в город Чибью Коми области. За время последних пересылок, когда разрывалась связь с близкими людьми, он ниоткуда не получал ни посылок, ни писем, так что одежда его пришла в совершенную ветхость, а ботинки рассыпались, и на новом месте в лагере он ходил, как когда-то крестьяне, — в лаптях.
2 декабря 1937 года в бараке, где жил владыка, был произведен обыск, и у него изъяли пять церковных книг и тетрадь; в тот же день он был арестован и заключен во внутреннюю лагерную тюрьму. 14 декабря следствие было закончено. Епископ был обвинен в религиозной деятельности, в том, что вместе с другими молился и хранил религиозные книги и записи.
5 января 1938 года тройка НКВД приговорила епископа Иоанна к расстрелу. Владыка был расстрелян 11 марта 1938 года и погребен в общей безвестной могиле.
Полный текст жития опубликован в книге «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Февраль». Тверь, 2005.
Для желающих приобрести книги: тел.: 8 (916) 032 84 71
e-mail: at249@mail.ru
Фото 1
21 ноября Русская Православная Церковь празднует памятьсвященномученика Павла (Ансимова).
23 января Русская Православная Церковь празднует памятьсвященномученика Анатолия (Грисюка), митрополита Одесского.
21 января 1937 года Особое Совещание при НКВД СССР приговорило митрополита Анатолия к пяти годам заключения в лагерь, и он был отправлен в Ухтпечлаг. Часть пути узники проходили пешком — по снегу, в суровых условиях северной зимы. Больной митрополит с трудом передвигался, и охрана подгоняла его прикладами, не давая времени отдохнуть. Когда он падал, ему разрешали сесть в кузов грузовика и везли до тех пор, пока он не приходил в себя, а затем выталкивали из кузова и снова гнали пешком.
10 декабря Русская Православная Церковь празднует память 
По возвращении в Москву он был возведен в сан архиепископа. Владыка стал одним из ближайших сподвижников Патриарха Тихона, оказывая ему помощь в защите Церкви от натиска обновленцев. В 1924 году он был назначен архиепископом Владимирским и Суздальским. После кончины Патриарха Тихона владыка стал одним из ближайших помощников Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Петра. Впоследствии, когда под давлением ОГПУ возник григорианский раскол* и архиепископ Григорий добивался того, чтобы Местоблюститель передал церковное управление церковной коллегии, Местоблюститель первым в списке архиереев, которым он выражал абсолютное доверие, поставил имя архиепископа Николая, зная его как исповедника, человека твердых убеждений и усердного труженика на ниве церковной.
Вряд ли эти мои строки будут прочтены... но если... близкие прочтут их, пусть они склонятся перед дивным ликом архиепископа Николая, некогда в застенках ГПУ избавившего меня от самого большого несчастья — от выдачи друзей врагам веры и Церкви».
«Летом 1936 года, когда сельсовет намеревался закрыть церковь в Лальске, — показал он, — Кузнецова организовала кампанию, приведшую к срыву этого мероприятия, она собирала подписи и проводила собрания верующих, предоставляя для этой цели свой дом. В августе 1937 года сельсовет начал собирать подписи среди жителей Лальска, которые желали бы закрыть храм, но Кузнецова снова собрала собрание верующих в своем доме и, таким образом, сорвала мероприятие, намеченное к проведению советской властью. Когда был арестован псаломщик Мелентьев, Кузнецова сразу же стала хлопотать за него, просить, чтобы его освободили, брала его под защиту».